Настоящая история

Меня зовут СигР. Я-последняя из живущих ныне валькирий. Не знаю, почему так вышло, и до конца не уверена, что последняя, но пока у меня не было оснований утверждать обратное. Я родилась в небольшой деревне на побережье. Набеги в наших местах были не редки, и поэтому то, что случилось с моей семьей, являлось чуть ли не обыденностью. На деревню напали разбойники. Это ежегодное мероприятие всегда проходило относительно спокойно: дети, женщины и старики прятались по погребам, мужчины в напряженных позах следили за грабителями, готовые в любой момент действовать, если что не так. Но в этот раз все было иначе. Люди, напавшие на нас, были нам незнакомы. И поэтому никто не знал, что их предводителя со шрамом через все лицо (скорее рожу) нельзя трогать. Когда несколько громил выволокли из подвала дочь Ивара-охотника, старик схватился за топор. Что тут началось: вождь захватчиков выбил оружие из все еще крепких рук охотника и одним ударом снес тому голову. Потом вытер топор о платье бедной Хильды, обвел остальных селян безумным взглядом и отрывисто бросил своим людям:
- Всех по домам. А потом сжечь деревню.
Что было дальше, я помню очень смутно. Остались лишь выцветшие от времени образы: крики боли, звон оружия, и покрасневшие от дыма и слез глаза матери, когда она выпихивала меня наружу через дыру в погребе, в которую я частенько лазала с ребятами. Отверстие было так мало, что я еле протиснулась сквозь него и словно во сне добралась до леса. Там я и провела ночь, беззвучно плача при виде дыма, поднимающегося над деревьями. Под утро меня сморил тяжелый черный сон, а разбудило конское ржание. Воины из Северного фьорда пришли слишком поздно.

Банда Меченого Гуннара учинила кровопролитие не только у нас. Пострадало множество деревень. А бандиты просто погрузили добычу на спрятанные недалеко корабли и уплыли в неизвестном направлении.
Всех уцелевших поселили в одном доме. В основном, это были дети. Они постоянно плакали, даже во сне, звали родителей. А я сидела, забившись в угол, и мне не нужны были одеяла, потому что внутри тлел огонь. Искру высек взгляд Меченого, и теперь эта искра слабо мерцала, понемногу разгораясь. Чистая ярость и безумная ненависть - вот что заполняло мою душу. И желание отомстить.
По счастливой (или несчастливой) случайности в Северный фьорд пришли жрецы, подбиравшие девочек для храма Одина. Никто, разумеется, не верил, что они ищут будущих валькирий, ведь воительницы считались дочерьми великого бога. Родители редко отдавали детей в храмы, поэтому понятно, что все девочки, попавшие в тот отбор, жили со мной в одном доме. Когда высокий жрец заглянул мне в глаза, он аж отшатнулся. Потом подошел к хозяину дома и о чем-то его спросил, не отрывая от меня взгляда. Получив ответ, он кивнул головой, снова направился ко мне и присел рядом на корточки, не обращая внимания на то, что его светлый плащ волочится по полу.
- Как тебя зовут? - почти весело спросил он.
Кажется, я ничего не ответила, только еще раз посмотрела ему в глаза. На сей раз серая сталь выдержала мой взгляд, потом тонкие губы растянулись в улыбке.
- Ладно, там разберемся.

Так я попала, как сейчас бы сказали, на курсы валькирий. Нам многое рассказывали о богах, их отношениях с людьми. Большинство вещей было столь невероятно, что девочки отказывались в это верить, плакали и просили вернуть их во фьорд. Скажу честно, мне было плевать. Мои сны заполняла рожа Меченого, но с тех пор, как я очутилась в храме, во сне я наносила ему удар, оставляющий еще один шрам, поверх старого. Скажете, у меня поехала крыша на почве мести? Тяжелая моральная травма в детстве и все такое? Вы окажетесь правы на двести процентов. Огонь в груди был уже не искрой, но пламенем свечи, и продолжал расти.
И еще нас учили драться. Сражаться на мечах и копьях. Деревянных, разумеется. Теперь вы наверняка думаете, что за чушь, жещин-воительниц в Скандинавии не было, а валькирии - это низшие женские божества северного пантеона. В таком случае вы окажетесь правы частично: не раз бывало, что женщины брались за оружие, если мужчины погибали. Такие случаи были особенно часты именно на севере. Ладно, хватит проповедей и нотаций, продолжаю свою историю.

Мне исполнилось восемнадцать. Тех, кто попал в храм вместе со мной, почти не осталось: "непригодных" безжалостно отбраковывали. В тот год мы особенно много уделяли внимания поединкам не только между собой, но и с настоящими воинами и настоящим оружием, словно готовились к чему-то. И дождались.
Дождливым мрачным утром нас подняли ни свет ни заря и потащили в храм, едва мы оделись. Там уже были все старшие жрецы в праздничных накидках. Посреди тяжеловесного каменного строения был очерчен круг, в центр которого было воткнуто черное копье. Пол вокруг оружия был покрыт изображениями волков и воронов.
Мое сердце бешено забилось. Церемония посвящения! Я стану валькирией!
Вперед вышел старый жрец. Знаком он приказал всем молчать. Потом хлопнул в ладоши. Вошло двое молодых жрецов с подносами, на которых дымились чаши. Все присутствующие отпили по глотку. Жидкость была очень горячей, но практически безвкусной. Несколько минут все стояли в тишине.
Потом я ощутила, что по моим жилам течет жидкий огонь, словно пламя в моем сердце внезапно последовало маршрутом крови. Голову туманило, и все воспринималось словно в золотистом свете. Старший жрец начал что-то монотонно повторять, через несколько секунд к нему присоединились остальные. Мне пришлось прислушаться: через золотистый туман: они призывали Одина, Всеотца.
Вдруг в центре круга свет начал как-то сгущаться. Высокий силуэт возник рядом с копьем, воткнутым в пол. Сначала сформировалась рука на копье, потом вся остальная фигура, закутанная в темно-синий плащ, в помятой шляпе, нахлобученной на голову. Резкость фигуры вдруг нереально увеличилась, а весь мир поблек и затянулся пресловутой золотистой дымкой. Туман загустел так, что во всем зале остались только девушки-претендентки и мужчина в центре круга. Он отпустил копье и снял шляпу. Надо сказать, меня передернуло, потому что черная повязка на глазу уж очень напомнила мне о Меченом. Несмотря на это, его лицо было даже красиво суровой северной красотой. Седая борода подчеркивала возраст, а оставшийся глаз яростно сверкал. Он медленно двинулся вдоль линии девушек, заглядывая каждой в лицо. От нескольких он словно отмахнулся, и их сразу же объял золотистый туман. Я собрала все свои силы, чтобы выдержать черное сверло Его взгляда. Мне показалось (а может, я себе льстила), что он одобрительно хмыкнул в бороду. После осмотра нас осталось всего трое.
Все это я сотни раз воображала, вызнав, что можно, у служащих храма. Но вот о дальнейшем развитии событий не имела ни малейшего представления. Я стояла последней в ряду, поэтому имела возможность понаблюдать за превращением (или обращением) со стороны. Первой была Бронвин. Мужчина приподнял ее лицо за подбородок и… приник к губам. Секунду ничего не происходило, потом девушка издала горловой стон, ее колени подкосились, и если бы Один не поддержал ее, она рухнула бы на пол. Бог шагнул ко второй, Ульмире, и история повторилась. Короче, когда он подошел ко мне, я решила, что умру от страха на месте. Его горящий взор снова напомнил мне о Гуннаре, и ярость, прежде упрятанная в глубине, вспыхнула чистым пламенем. Несмотря на невероятный цветок ненависти, распускавшийся в моей душе, я больше не могла выдерживать его взгляд и зажмурила глаза. Наши губы соприкоснулись. И тут я поняла, зачем все это было нужно. С его обжигающим дыханием я ощутила первобытный огонь, пламя, в котором создавался мир, что-то настолько ослепительно белое, горячее и яростное, что терпеть это было практически невозможно. Но это пламя сожгло и тиски разума, удерживающие мою ярость, возросшую с годами. Ах как сладко было ощутить это безумие, питавшееся пламенем Войны. Другие девушки не выдержали поцелуя, они смогли лишь коснуться белого пламени. Моя ненависть же позволила вобрать в себя его крохотную частичку, теперь пылавшую в моей душе. Но ярость и боль сгорели. Новое пламя было пока крохотным, и выжженная пустыня моего сердца казалась еще более пустой. Один улыбнулся мне и потрепал по щеке. Потом наступила тьма.

Очнулась я от гула голосов. Надо мной склонилось обеспокоенное лицо старшего жреца.
- Ты в порядке? - спросил он, увидев, что я открыла глаза.
Мысленно обследовав свое состояние, я поняла, что конечности онемели, но в целом все было нормально.
- Да, кажется, - сказала я и удивилась раздавшемуся хрипу, который, как выяснилось через секунду, был моим собственным голосом. Откашлявшись, я продолжила:
- А что случилось?
- Ты потеряла сознание. Другие две в лучшем состоянии, что странно. Ты всегда казалась сильнее их.
Мои губы мысленно растянулись в зловещей улыбочке. Я и была сильнее.

Последующие будни ничем не отличались от остальных дней. Мне-то казалось, что все будет иначе, но никто в храме и не вспоминал о церемонии посвящения. Единственным отличием стали наши новые учителя - старик Ингмар и его сын Хротгар. Надо упомянуть, что оба были великолепными бойцами. Такой скорости и силы я никогда не видела, да и остальные тоже. Несмотря на возраст, Ингмар впечатлял: длинные седые волосы, продубленное северными ветрами суровое лицо и светло-голубые глаза, холодные как снег на вершинах гор. Его сын наверняка был копией его самого в молодости, но глаза его напоминали небо в погожий день, и как вы понимаете, привлекли мое внимание. Не надейтесь, что дальше будет сопливая любовная история. Если бы…
Из всех трех отобранных девушек я была самой низкорослой. Возможно, длинные кудрявые волосы добавляли моему лицу мягкости, или что еще, но первое время Хротгар не дрался со мной в полную силу. И чтобы я ни делала, лучше не становилось. Я начала атаковать его как бешеная, но все было без толку. Пыталась дать ему понять, что поблажки не нужны. Мне даже приходила в голову мысль, что старший жрец рассказал ему о том, что я потеряла сознание на церемонии посвящения, и таким образом они меня оберегают. Но ведь непригодных для этой цели девушек отсылали, и раз я прошла испытание, значит, Один счел меня достойной.
За обдумыванием этих невеселых мыслей меня застал Ингмар.
- Почему ты не на занятиях? - грозно спросил он, нахмурив седые брови.
- Нет смысла. Ваш сын все равно будет сражаться не в полную силу.
- Что значит "не в полную силу"?
- То и значит, что он придерживает меч, нанося удар, атакует медленнее, чем мог бы. Делает все, чтобы я не смогла научиться сражаться как следует.
- Почему ты так считаешь?
- Я видела его в деле. Он великолепен. Пока не начинает тренировку со мной.
- Я предлагаю такое решение, - сказал старый воин после минутного раздумья. - Мы идем во двор. Ты показываешь все, что умеешь. Если ты и правда так хороша, как думаешь, я поговорю с сыном. Если нет, то понятно, почему он так поступает.
Я подняла голову, сузив глаза.
- Я не говорила, что я так хороша. Просто я никогда не стану "так хороша", если он не перестанет поддаваться.
Ингмар хмыкнул и кивнул в сторону площадки.

Он был не соперник мне. В том смысле, что слишком силен для меня. Что поделаешь, я была всего лишь восемнадцатилетней девчонкой, которой в храме что-то привиделось, и которая от этого хлопнулась в обморок.
Но я стала против него, вооружившись тяжелым мечом с тупыми краями. Им можно было нанести серьезные ушибы, но резаную рану - нет. Хротгар что-то яростно шептал отцу, Ингмар отстранил его и взял тренировочный меч.
- Атакуй, - сказал он.
Ох как мне это не нравилось - нападать первой. Ему было очень легко подловить меня. Слишком легко.
Сосредоточившись и перехватив рукоять, как меня учили, я сделала шаг вперед и нанесла удар. Конечно, он легко блокировал его, причем так, что мой меч чуть не вылетел из руки.
- Еще, - отрывисто бросил он.
Я повторила удар с другой стороны. Эффект тот же.
- Еще, - снова сказал Ингмар.
Я начала злиться. Я сильнее остальных. Я смогу. Крохотный огонек, полученный от Одина и почти не ощущаемый последнее время, вновь вспыхнул в моей груди. Я подняла голову и посмотрела Ингмару в глаза. О боги, он ВЗДРОГНУЛ!
Следующий удар был сильнее и точнее предыдущих. На сей раз я не отступила назад, а сразу же атаковала снова. Несколько минут мы яростно рубились. Я старалась не встречать удары прямо, заставляя его меч соскальзывать по моему, чтобы не утратить оружие. Но очередная атака была прямой, и мне ничего не оставалось, как парировать удар. Это вышло легко. Слишком легко. Внезапно я ощутила неестественную силу. Меч стал перышком, и я начала наращивать темп, переходя в ближний бой. Над площадкой повисла тишина, нарушаемая лишь звоном клинков и хриплым дыханием Ингмара. Все-таки годы дают о себе знать. Отведя его меч высоко вверх, я пнула воина ногой в живот, заставив сложиться пополам. Затем занесла клинок для удара…. Вокруг моего запястья сомкнулась железная хватка, руку выкрутили за спину и отобрали меч. Потом Хротгар (а это был именно он) помог отцу выпрямиться. Как ни странно, Ингмар посмотрел на меня с улыбкой:
- Молодец девочка, не упустила своего шанса. Так и надо.
К нам подскочил обеспокоенный старший жрец, которого уже успели позвать.
- Что здесь происходит?
- Вот что, - сказал Ингмар и повернул мое лицо за подбородок к жрецу.
Тот охнул и забормотал что-то вроде, что рано еще.
- Что случилось? - почти заорала я, вырвавшись из хватки старого воина.
Хротгар молча подал мне широкий отполированный до блеска нож, повернул лезвие, поймав мое отражение, и поднял руку, чтобы на мое лицо упала тень. Взглянув туда, я обомлела. Понятно, почему вздрогнул Ингмар. Мои глаза светились призрачным зеленоватым светом.
- Что со мной, - потрясенно прошептала я.
- Так обычно происходит с валькириями, когда проявляется их сила. Но у тебя это началось слишком рано. Идем со мной.

Впервые я очутилась в келье старшего жреца. Там стояла тяжелая кровать темного дерева, стол и два стула. На стене было выбиты изображения девяти миров и Великого Ясеня.
Кивком указав мне на стул, жрец принялся расхаживать по комнате.
- Обычно о том, что происходит на посвящении, не говорится. Но здесь особый случай. Расскажи, что ты помнишь.
Я выложила все.
Жрец серьезно посмотрел на меня:
- Значит, я ошибся. Мы все ошиблись насчет тебя.
Я мысленно фыркнула. Он возобновил движение, бормоча что-то вроде: "Такого на моем веку не было" и т. д. и т. п. Через несколько минут я решила, что он просто забыл обо мне и только-только начала вставать со стула, как он внезапно резко развернулся и швырнул что-то мне так молниеносно, что я еле поймала.
- Это принадлежит тебе. А теперь ступай.
Выскочив в коридор, я разжала ладонь. Там была серебряная пластина с вырезанной в ней руной Algiz. Я знала значение этой охранной руны: осока, которая гнется, но не ломается. Предполагалось, что это защита от враждебных внешних сил. Но было и кое-что еще. Считалось, что сам символ изображает валькирию с воздетым мечом….

Тренировка продолжалась. Мои силы были на исходе. С Хротгаром я никогда не применяла своих сверхспособностей, даже заставляла себя сдерживаться. С него, правда, тоже градом лил пот. Пользуясь небольшим ростом и весом, я сновала вокруг громадного воина, заставляя его вертеться. Хротгар был обнажен до пояса, и его мускулистое тело сводило меня с ума. Было очень трудно концентрироваться на поединке, но я старалась изо всех сил. Проклятье, как же я не заметила такую простую подсечку. Я удержу равновесие…А-а-а!
- Хротгар! Отпусти наконец девушку!
Ну вот. Приятная часть закончилась. Я выпрямилась и смерила уничижительным взглядом говорившего:
- Бради! Тебе просто завидно!
- Так я не спорю. Вот только сюда идет Ингмар, и подобное зрелище ему явно не понравится.
- Какое зрелище, Бради? - раздался голос старого воина.
Я еле сдержалась, чтобы не убить Бради на месте. Чуть не забыла объяснить - Бради - сын одного из наших прежних учителей. Мерзкий парнишка. Знаете, такой стандартный болтливый типчик, который всегда выкручивается из любой ситуации, предварительно подбив вас на какую-нибудь гадость, за которую вам придется расплачиваться до конца дней.
- А такое, что кудрявая девица чуть не надрала вашему сыну - великому воину - задницу! - на сей раз болтун не подвел. Правда, он видел выражение моего лица.
- Ладно, Бради, тебя отец ждет.
Когда парень исчез за углом, Ингмар повернулся к нам:
- Тебе скоро придется покинуть храм, девочка.
Хротгар ошеломленно посмотрел на отца:
- Но почему?
- Ты забываешь, сын, кого учишь драться. Она - валькирия, и будет жить с ними.
- Но никто не покидал храм так быстро….
- Что ж, значит, она - исключение.
Я сузила глаза:
- Может, вы перестанете говорить обо мне так, как будто меня здесь нет.
Надо же. Хротгар смутился. Непроницаемое лицо Ингмара осталось неизменным.
- Ты отравишься в путь через пару дней.
О боги. Ну нигде я не могу задержаться подольше.

Тем вечером я вылезла на крышу, закутавшись в мягкую шкуру. Ночь была прекрасна. Почти полная луна заливала окрестности голубым светом, а звезды сверкали, словно драгоценные камни. Даже обычный для этих мест ветер стих.
Со времени посвящения из моих снов исчезла рожа Меченого, пропали огонь, звон клинков и стоны людей. Впервые за долгое время я не противилась сну. Вся моя ярость и ненависть ушли.
Я просидела на крыше, наверное, целый час.
В конце концов, несмотря на шкуру, мне стало холодно, и я влезла обратно сначала спустив в проем окна ноги. Чьи-то крепкие руки обняли меня за бедра и втянули внутрь. Я знала эту хватку. Хротгар.
Я прижалась к нему, уткнувшись головой в грудь. Несколько минут мы стояли молча, и темнота комнаты укутывала нас. Потом я нерешительно подняла голову. О боги. Ну насколько же он меня выше! Хротгар чуть отодвинулся, и луна высветила его лицо. Наши глаза встретились. Мое сердце чуть не выскочило из груди. Потом Хротгар медленно наклонился, не разрывая связь наших взглядов. Я могла чувствовать его дыхание, как тогда с Одином. Мои глаза как-то сами собой закрылись, и я прильнула к губам воина. Ну вот, какая из меня валькирия. Аж голова кружится.
Его руки прижали меня крепче, и я вдруг услышала, что его сердце бьется также безумно. Моя рубаха оказалась на полу, через секунду туда же последовала и куртка Хротгара. Меня сгребли в охапку, и старая кровать заскрипела под нашим весом….

Утром я едва успела выпроводить Хротгара, как появился старший жрец. Вот уж не припомню, чтобы он лично кого-то будил. И на что мне сдалась такая высокая честь?
- За тобой прибыли, - бросил он, недовольно оглядывая хаос в помещении, и вышел. Я слегка покраснела, но вовремя наклонила голову, и кудрявые волосы заслонили лицо. Быстро одевшись, я выскочила в коридор и помчалась к выходу. Старший жрец стоял у дверей, разговаривая с кем-то. Я затормозила так резко, что чуть не врезалась в них. Этим "кем-то" оказалась молодая женщина с холодными глазами. Знаете, иногда кажется, что метафоры "холодный взгляд", "горящий взгляд", "огонек в глазах" не имеют реального смысла, но от ее серых глаз веяло таким морозом, что у меня мурашки по спине пробежали. Жрец представил меня женщине, ее звали Хлёкк (наверняка прозвище, таких имен при рождении не дают (Хлёкк - означает "битва")). Та окинула меня не менее недовольным взглядом, чем прежде старик:
- Она слишком юна. Ты уверен, что время пришло?
- Я сам видел. Все признаки на лицо.
- Ладно, там разберемся.
Хлёкк вцепилась в мое плечо мертвой хваткой и с силой развернула к себе, вглядываясь в глаза. Я резко дернулась, вырываясь, мне это не удалось, и я схватила ее за локоть, нащупывая болевую точку, как учил Хротгар. Ему-то, конечно, такие приемчики были не нужны, а вот мне - в самый раз. Я вообще заставила его показать мне все грязные приемы, какие только он знал. В общем, девица не ожидала от меня такого и выпустила плечо, зашипев как масло на огне. С минуту она разглядывала меня, потом гримаса ярости покинула ее лицо и она улыбнулась:
- Ну может, не так все и плохо. Идем.
Она подвела меня к остальным. Этими "остальными" оказались еще две девушки, они сидели верхом на огромных лошадях. Животные были просто великолепны, но что-то с ними было не так. Прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что у них кошачьи глаза - желто-зеленые и с вертикальным зрачком. Заметив мою нерешительность, Хлёкк подтолкнула меня к лошади. Преодолевая сопротивление в ватных ногах, я кое-как взобралась на нее. Птицей взмыв в седло, предводительница валькирий уселась поудобнее, развернула лошадь и поскакала прочь не оглядываясь. Две другие девушки последовали за ней. Я сидела как на иголках, боясь не то, что шевелиться - просто дышать. Дальше все было как в тумане, поэтому не ручаюсь за точность моих слов. В общем, все окружило мне уже знакомое золотистое свечение, а потом, по-моему, я… уснула.
Пробуждение было не слишком приятным - я чуть не свалилась с лошади. Хлёкк рассмеялась неожиданно тонким голоском. Я изумленно уставилась на нее, но поудивляться мне не дали:
- Вы что к седлам прилипли? - раздался рев во дворе.
От неожиданности я слезла с лошади без приключений и начала обшаривать взглядом место, где оказалась, в поисках источника этого вопля. Кстати, место как место - обычный каменный двор. Вот только камни больно уж белые - что само по себе уже странно.
- Шевелите задницами! - когда рев повторился, я, наконец, узрела обладательницу столь мощного голоса. Это была самая высокая женщина, которую я когда-либо встречала: явно за шесть футов роста, тяжелая комплекция и длинные белесые волосы - вот все, что я запомнила при первой встрече с Редой - предводительницей всех валькирий (надо сказать, что последующие встречи добавили к этому списку лишь глаза цвета неба в летний полдень - бледно-голубые, словно выцветшие, под пушистыми светлыми ресницами). Эта громада, одетая в сверкающую кольчугу поверх кожаного костюма, нависла надо мной как скала. Это сейчас я могу сказать, что она являла собой образец типичного американского киношного сержанта, а тогда поверьте, мне было весьма не по себе.
- Что тут у нас? - прошипела она, подходя еще ближе. - Хлёкк, почему так долго? Солнце уже почти зашло!
Я думала, что валькирия вспылит, но она просто опустила голову и процедила сквозь зубы:
- Прости, Реда, на мосту возникли проблемы.
К моему удивлению, Реда перестала выглядеть как непосредственная угроза нашей жизни и сменила тон на более спокойный, задавая следующий вопрос:
- Он не хотел пропускать девочку?
- Нет, не в этом дело, нам пришлось к нему пробиваться.
Великанша окончательно сменила гнев на милость и отправила девушек отдыхать. Я продолжала стоять как вкопанная. Даже не взглянув на меня, Реда буркнула:
- Чего встала? Марш за ними! - развернулась и пошла прочь.

И снова в моей жизни почти ничего не поменялось. Теперь противниками в поединках стали валькирии. Драться стало еще сложнее - мои преимущества перестали быть помощниками - я оказалась среди себе подобных. Если бы я получала монету за каждое напоминание о возрасте и вытекающей из этого тупости, к концу обучения могла бы купить себе небольшую страну. Но денег никто не давал, да и ни к чему они были здесь, в странном месте, которое, хоть убейте, я не могла считать Асгардом, страной богов. Все же пару раз огонь в моем сердце давал о себе знать - как-то Хлёкк, которая была моей основной учительницей, достала меня по-настоящему - и поплатилась за это. Я чуть не прикончила ее, причем на глазах у Реды. Это стало моим первым крупным успехом. Время шло, я совершенствовалась, и упреки по поводу юности и тупости сыпались на меня реже, да и то по привычке. А потом мне удалось еще раз встретиться с Одином.

В этот раз меня никто не будил. Я проснулась сама из-за какого-то непонятного чувства. Все мое тело просто зудело и требовало куда-то идти. Я встала, зачем-то напялила кольчугу, причесалась, хотя это было довольно нелегким заданием - руки дрожали, и гребень так и норовил шлепнуться на пол. Кое-как приведя себя в порядок, я вышла наружу, изо всех сил стараясь не перейти на бег. Вокруг было неожиданно пусто. Ноги, словно сами, повернули на центральную дорогу, которая, как я знала, соединяла Врата Асгарда с чертогами Вальхаллы. Проклятье, не могу больше, придется побегать.
Я смогла остановиться только, когда надо мною нависли обитые железом громадные двери Чертога Воинов. Прежде, чем я вспомнила, что мне запрещено туда входить, моя рука толкнула створку. Дверь отворилась неожиданно легко и беззвучно. Внутри было темно и тихо. Я еще раз попыталась сопротивляться зову, но безуспешно - и глазом не успела моргнуть, как оказалась внутри. Чудовищная смесь звуков просто оглушила меня - громкие разговоры, странная музыка, звяканье посуды. Передо мной был огромный зал, освещенный светом факелов. Я еще подумала, странно, ведь снаружи солнечное утро, но в небольших оконцах, больше похожих на бойницы, было темно. По обеим сторонам зала стояли длинные столы, за которыми пировали воины. Именно они и производили большую часть оглушившего меня шума. В конце зала было возвышение, которое окружали валькирии в сияющих доспехах. Над ними возвышалось огромное каменное кресло, в котором кто-то сидел. Я поморгала, но рассмотреть, кто это, не смогла. Тут меня снова потащило вперед, и через мгновение я обнаружила себя коленопреклоненной перед троном. На нем сидел не кто иной, как Великий Отец Всего Сущего, Один собственной персоной (как будто кто-то сомневался! ;-). В этот раз он выглядел совершенно иначе - сияющие, как у валькирий, доспехи, никаких старых плащей и мятых шляп. Но некая небрежность в его облике все равно сохранялась. И он подтвердил мое впечатление, хитро подмигнув. Я удивленно моргнула, а он уже снова стал серьезным и громко вопросил:
- Кто за нее поручится?
- Мы! - прозвучали в унисон два голоса, и рядом со мной встали Хлёкк и Реда. Вспоминая сейчас эту историю, я уже в который раз думаю, интересно, с чем было связано их нежелание сообщить мне сценарий происходящего заранее.
Один встал и взял копье, которое я и не заметила поначалу.
- За кого вы поручаетесь? - громовым голосом вопросил бог.
- За свою ученицу, - прозвучали два голоса в ответ.
- Достойна ли она посвящения?
- Как была любая из нас.
- Чиста ли ее душа?
- Как вода в горных ручьях.
- Что в ее сердце?
- Священный огонь.
- Кто даровал его тебе? - очарованная ритуалом, я сначала и не поняла, что он обращается ко мне. Хлёкк пихнула меня ногой в бок, и я громко ответила:
- ТЫ!
В зале наступила тишина, и я испугалась, что была непочтительна. Но прежде чем я начала извиняться, Один улыбнулся и провозгласил:
- Твое обучение закончено. Ты вступаешь в ряды валькирий. Да будет так! - он стукнул копьем об пол, и признаться, я ждала удара молнии, раската грома или еще чего-нибудь в том же духе, но передо мной на полу оказался меч.
- Носи этот меч с честью, валькирия, и да послужит он тебе в бою! - закончил бог.
- ДА ПОСЛУЖИТ ОН ТЕБЕ В БОЮ! - подхватил зал так громко, что я чуть не оглохла окончательно.
Я взяла меч, а Реда с Хлёкк подхватили меня под руки и подняли. Я осторожно попыталась отстраниться, но они не позволили и все так же поддерживая повели к выходу. Когда за нашими спинами захлопнулись двери Чертога, я дернулась сильнее:
- Да отпустите меня наконец!
- Хорошо, - хмыкнула Хлёкк, - как скажешь.
Она разжала руки, и я чуть не повисла на Реде.
- Эй, девочка, я ж не твоя мамаша, - вполне добродушно отозвалась та. - Заканчивай с объятиями.
Собравшись с силами, я отпустила великаншу и попробовала стоять самостоятельно. Ноги подгибались, словно отвыкли мне подчиняться.
- Именно так и есть, - сказала Хлёкк, - лучше и не скажешь.
Надо признать, меня основательно тряхнуло, потому что я решила, что она прочла мои мысли. Через мгновение до меня дошло, что жалобы на ноги я неосознанно высказала вслух.
- Когда приходит твое время, - продолжила она, - ноги сами направляются в Чертоги Вальхаллы. И потом требуется некоторое время, чтобы все стало как раньше.
"Да уж, - грустно подумала я. - Как раньше уже никогда не будет". Я и не знала, насколько оказалась права.

Итак, я стала настоящей валькирией. Но что это значит на самом деле, я еще не знала. Помимо физической силы и умения владеть оружием я ничем не отличалась от остальных людей. До поры, до времени….
Как-то сидя у себя, я услышала снаружи гвалт. Выглянув, я обнаружила парочку валькирий, которые хохотали и куда-то тыкали пальцами. Заинтересовавшись, я подошла ближе и обомлела: перед ними на коленях стоял человек. Валькирии заметили меня и заулыбались пуще прежнего:
- А вот и новенькая! Иди сюда, тебе пора узнать, что такое быть валькирией, одной из Дочерей Одина, как нас называют люди!
- Что здесь происходит? - громовой голос Реды перекрыл их хихиканье. - Прости, Реда, - девицы сразу посерьезнели. - Мы поймали на мосту нарушителя.
- На мост Биврёст проник чужак? - даже не переходя в крик, голос предводительницы был слишком громок.
- Да, Реда. Вот он.
Великанша обратила суровый взор на коленопреклоненного человека:
- Ты знаешь, каково наказание за проникновение на Великий Мост?
- Да, г-госпожа, - пробормотал он.
- Отлично, тогда ты знаешь, что тебя ждет, - она повернулась ко мне. - Убей его.
- ЧТО? - я не поверила своим ушам.
- Подчиняйся. Убей его, как убивают валькирии.
У меня голова пошла кругом:
- Как это убить? Что значит "как убивают валькирии"?
Две девицы опять начали ржать:
- Она не знает, вот дурочка! Поцелуй его, и он сдохнет.
Я, решив, что они издеваются, ошеломленно переводила взгляд с пленника на Реду и обратно.
- Ну что встала! - рявкнула она. - Сказано тебе, поцелуй его.
Увидев удивление, да что там, шок, на моем лице, она смягчилась:
- Неужели Хлёкк тебе не рассказывала? Я ей устрою… Ладно, слушай: поцелуй валькирии может отнять жизнь у любого живого существа, не важно, какого.
- Просто поцелуй и все? - я с ужасом вспомнила ночь перед отъездом. Если с Хротгаром что-то случилось по моей вине….
- Нет, конечно. Валькирия должна желать смерти того, кого она целует. Тогда вся его жизненная энергия переходит к ней.
- А она нам нужна, эта жизненная энергия?
- Нам и своей хватает. Но таков наш способ убивать. И тебе пора этому научиться.
- Но я не хочу его смерти….
- Придется захотеть, - она обернулась к пленнику. - Напади на нее, если хочешь погибнуть с честью. Если победишь, выживешь. Слово валькирии.
Тот немедленно поднялся на ноги и, приняв угрожающую стойку, принялся меня рассматривать. Когда он стоял на коленях, ничего опасного в нем не было, но сейчас он возвышался надо мною как минимум на полголовы. Похоже, я не показалась ему достойной соперницей, потому что он пренебрежительно хмыкнул и сказал:
- Видно, я буду первым, кто безнаказанно побывает на мосту в Асгард.
- Не болтай, а нападай, - отрезала Реда.
Когда он пошел на меня, словно собираясь задавить, я метнулась в сторону и как следует врезала ему по голени. Он упал на одно колено, но умудрился схватить меня и выпрямился, держа меня мертвой хваткой.
- Какая из нее валькирия, - сказал он Реде. - Обыкновенная девчонка.
- Убей ее, и сможешь уйти отсюда, - прозвучал холодный ответ.
У меня помутилось в голове. Она позволит меня убить?
Парень развернул меня к себе лицом и улыбнулся:
- Что вы там говорили о поцелуях?
Я попыталась увернуться, но он наклонился и поцеловал меня. Дивный белый цветок ярости расцвел под моими крепко зажатыми веками, и я ответила на поцелуй, молясь всем богам, чтобы эта тварь сдохла.
Когда до меня наконец дошло, что меня никто не держит и к тому же, слава богам, не целует, я додумалась открыть глаза. У моих ног лежало тело того, кто недавно собирался безнаказанно покинуть Асгард. На его мертвенно-бледной физиономии застыло удивленное выражение. Я отвернулась, мне стало плохо. На мое плечо опустилась тяжелая рука и голос Реды произнес:
- Теперь ты знаешь, как это бывает.
- Да, - прошептала я, глотая слезы и вытирая рот рукавом рубахи. - Знаю.

После этого случая я серьезно занялась вопросом могущества валькирий. Расспрашивая всех, до кого могла добраться, я выяснила, что нам действительно не нужна была жизненная сила других существ. Для поддержания жизни, молодости и физической силы было достаточно прикосновения к огню Одина. Куда девалась отобранная сила, мне так и не удалось выяснить, однако бытовала легенда, что когда придет Рагнерок, Последняя Битва, наше могущество понадобится армии Одина.
Дни сменялись месяцами, месяцы - годами. Все шло как обычно - люди воевали, валькирии приезжали на поле битвы, чтобы проводить духи доблестных воинов в Вальхаллу, остальные попадали в Хель. Духи воинов совершенно не отличались внешне от живых людей. И ругались они не менее, если не более изощренно. Все было обыденно. Пока не пришел ТОТ день…
Меня вызвала к себе Реда. Она сказала, что приказ такого рода должна выполнить каждая валькирия. Своеобразное подтверждение верности Одину, так сказать. В тот день я поняла, почему среди чуть ли не сотни имен Всеотца было и такое - Предатель воинов. От меня требовалось всего лишь найти требуемого воина и помочь ему умереть. В битве. Чтобы он, как доблестный воин, попал в Вальхаллу и пировал там в ожидании Последней Битвы среди остального Одинова войска. Спрашивается, почему не подождать, пока его убьют? Но нет, а вдруг он умрет не от оружия и не попадет в Вальхаллу?! Конечно, подобная перспектива была ужасной и для самого воина - именно так я утешала себя, говоря, что все равно мне придется подчиниться. Пока не узнала имя предполагаемой жертвы. Хротгар.
Итак, мне предлагалось ни много ни мало - убить собственную первую любовь. И я отказалась. Не подчинилась. И была изгнана.
До сих пор не понимаю, почему меня не убили и даже не отняли силу. Просто запретили ею пользоваться и выпроводили навечно за пределы Асгарда. Сейчас-то я думаю, что это было к лучшему, но тогда я хотела умереть. Слонялась без дела, нарываясь на неприятности. И неприятности не заставляли себя ждать. Много крови пролилось тогда. Что утешает - в основном, не моей. Впрочем, немногочисленные полученные мною раны быстро заживали, не оставляя следов.
А потом был этот странный случай. Я осталась ночевать на постоялом дворе, у владелицы которого, маленькой симпатичной толстушки, заболел ребенок. Мальчик умирал, и никаких шансов не было. Как следует напившись (иначе сон не приходил), я завалилась спать, но среди ночи меня разбудили непонятные звуки. Кое-как прочухавшись, я направилась в их сторону. Мальчик уже не плакал - он не то хрипел, не то стонал. Первое, что пришло мне в голову - забрать его жизнь, чтобы прекратить мучения (это сейчас эвтаназия вне закона). Наклонившись над ребенком, я коснулась его губ и с силой выдохнула в них воздух, мечтая, чтобы его страдания прекратились. Через бесконечно долгое мгновение я оторвалась от его губ и замерла в недоумении: мальчик был жив. Более того, он мирно спал. Удар по голове сбил меня с ног, но дубина скользнула по черепу из-за того, что я начала поворачиваться. Звон в ушах и искры из глаз - неприятное, доложу вам, явление.
- Что ты делала рядом с моим ребенком??? - от истерического вопля хозяйки дома звон только усилился. Я потрясла головой, чтобы придти в себя.
- С ним все в порядке, сама посмотри, - все, что удалось мне из себя выдавить.
Настороженно поглядывая на меня, женщина подошла к кроватке и от удивления выронила дубину:
- Он нормально дышит! Он выздоровел!
Проклятье, ну неужели нельзя выражать свою радость потише. Аж уши закладывает! Вон еще и малец от воплей проснулся.
Мальчик действительно проснулся и заорал, на сей раз совершенно нормально, в полный голос. Женщина подхватила его и закружилась по комнате, повторяя как заведенная:
- Здоров, здоров! Мой мальчик здоров!
Ну почему я не потеряла сознание, когда была такая возможность? Наконец, хозяйка вспомнила обо мне:
- Ты вылечила моего сына, спасибо. Что я могу для тебя сделать?
- Перестать орать, - буркнула я. - У тебя есть холодная вода? Надо к голове приложить….
Хозяйка принесла мне одеяла - я решила, что лучше переночевать в той же комнате, а не тащиться неизвестно куда. Приложив к больной голове мокрую тряпку, я кое-как уснула.
На следующее утро все было уже нормально. Голова не болела, шишки не осталось, как и похмелья - хорошая вещь - прикосновение к священному огню. С мальчиком тоже все было в порядке - он ел как голодный волчонок и совершенно не производил впечатления больного.
Путем нескольких проб и ошибок я выяснила механизм чар - они действовали в зависимости от моего желания. Самой большой моей удачей было то, что как-то раз мне удалось вернуть к жизни человека, чье сердце уже остановилось. Но на пути всеобщего исцеления, на который я встала, оказалась непреодолимая преграда - исцеляя больного, я отдавала ему не свою силу, а часть того, что получила при убийствах тем же способом. Поэтому счет велся жизнь-за-жизнь. После долгих размышлений я решила, что не могу платить такую цену. Конечно, убивать мне приходилось и не раз, но теперь это могло случиться только в целях самозащиты.

Знаете, сейчас я уже потеряла счет прожитым столетиям. Описанные события, то, что было в начале, я помню очень подробно. Конечно, и потом были события, которые имеет смысл помнить, и я держу их в памяти, просто думаю, что не стоит их приводить здесь. Все так надоело… Иногда я думаю, что будет, если я отправлюсь на Север и попробую пройти мост. Скорей всего, мне это не удастся. Да и не уверена, что хочу увидеть пустые улицы Великого Города. Я знаю, что его обитателей там больше нет. Может, они отправились в другие миры, когда этот изменился окончательно, и я тоже изменилась вместе с ним… честно, не знаю, как мне удалось провернуть этот фокус с перерождением. Теперь я выгляжу так же как когда-то, мне снова около двадцати, и я прожила еще одно детство и юность. Они кардинально отличаются от первого раза. Совсем недавно мне удалось вспомнить описанные здесь события, но я не считаю их плодом своего воображения. Пусть я больше не умею убивать и исцелять - оно и к лучшему. И в боевых искусствах я не сильна - внешность у меня та же, но мускулов поменьше. Вместо упражнений с мечом я сижу за компьютером и набираю эти строки. Но один мой талант остался со мной - давным-давно я обрела магию рун, и они говорят со мной, когда в этом есть нужда. И маленькая серебряная пластина с вырезанной в ней руной Algiz - валькирией с воздетым к небесам мечом - все так же свисает с цепочки на моей груди.

Лето 2001

Sigrid Litendatter
Hosted by uCoz